"Это твоя вина."
Нужно держать себя в руках. Сейчас у меня чертова уйма дел и я не могу позволить себе потерять контроль. Аврорат стоит на ушах, старшие авроры сбились с ног, молодняк кто в ужасе, а кто срывается с цепи. Мне нужно держать себя в руках.
"Если бы ты был верен себе, если бы не продался министерству, если бы настоял на своем..."
Руки трясутся, когда я в очередной раз пролистываю отчет, чтобы точно запомнить все мелочи и детали. А заодно и уточнить, что мои парни уже вылезали, а что мне нужно разузнать подробнее на месте.
"Они никогда не успокоятся. Живые - никогда. Они все должны передохнуть, как чертовы крысы и только тогда все мы сможем вздохнуть свободно. Они все отбросы войны и эта война не закончится, пока такие, как они живы!"
Я стараюсь не слушать внутренний голос, я все еще держусь из последних сил. Я пытаюсь помнить о том, что именно убедило меня, что у них не должно было бы быть оружия, что у них нет палочек, что они провели десять лет в тесных камерах Азкабана и...
"...и за прошедшие три месяца как раз накопили сил, раздобыли все необходимое и решили закончить начатое."
- Суки, - сквозь стиснутые зубы шиплю я, даже не замечая, как комкаю в руках отчет.
Все внутри бурлит, требует выхода, требует действий. Сердце стучит где-то в висках и, кажется, аж кончики пальцев зудят от плохо сдерживаемой магии, подгоняемой яростью и отчаяньем. Я бы разнес в клочья и кабинет, и все Министерство с идиотом-министром, который сумел меня убедить. Я готов кинуться на поиски освобожденных прямо сейчас и казнить сразу, на месте, без всякого Визенгамота и дементоров.
А еще я готов линчевать себя. За тупость, за слабоволие, за предательство, в конце-то концов! Я предал себя в тот момент, когда вышел на трибуну и прочитал эту чертову речь. И никогда, никогда я себя за это не прощу.
Сорок три человека. Подумать только, сорок три человека и за каждую жизнь вина лежит только на мне. Мне кажется, что никогда на мне еще не было столько же крови, как сейчас. Что я никогда не был такой же грязный. Тогда, в девяносто восьмом, люди тоже умирали из-за меня, но была война, был Волдеморт, мы шли к одной цели и, как бы ужасно это не звучало, но не смотря на все жертвы, мы все же одержали победу.
Ради чего умерли эти сорок три маггла? Ради широкого жеста Министерства Магии? Ради слабой, идиотской, неубедительной веры Гарри Поттера, что люди могут меняться и мир спустя десять лет оправился от войны настолько, чтобы... чтобы... чтобы что? Даже себе я не могу ответить на этот вопрос.
Я никогда еще не был отвратителен себе так же, как сейчас.
Сосредоточиться на отчете не получается, все сплошные обрывки. Сорок три человека. Хаммерсмитский мост. Оборванные тросы. Как тогда, в девяносто седьмом. И Сорок три человека. И за всех них...
У меня нет больше ни сил, ни напускного спокойствия. Я резко отодвигаюсь от стола, на ходу накидываю на себя мантию, вытаскиваю палочку, накладывая на себя магглоотталкивающи чары и уже вижу себя там, у искореженных остатков моста, когда резко распахивая дверь сталкиваюсь нос к носу с Гермионой.
- Не сейчас, - не говорю даже, почти рычу я, пытаясь обойти ее. Пытаясь обойти и ни за что, ни в коем случае, даже случайно не взглянуть в глаза.
Что бы она сейчас мне не сказала, что бы не хотела сказать, я уверен, что просто не могу сейчас это выслушать.

- Не смеши меня, - тем не менее ни в голосе моем, ни на лице нет ни намека на смех, когда я хмуро смотрю на эту Гермиону в позе строгого профессора. Обойти ее не представляется возможным и это бесит меня еще больше. - Какая, к дркаловой матери, дуэль, Гермиона?! Какого черта ты являешься сейчас и мешаешь мне работать?! Именно сейчас, черт тебя дери?! Если тебе так уж хочется блеснуть в моих глазах своим интеллектом, то можешь не беспокоится, я итак под впечатлением!
Что-то в глубине скребется, подвывает, рвется в горло и хочет придушить меня, если это единственный способ заставить Гарри Поттера заткнуться. Что-то в глубине меня еще понимает, что Гермиона - моя подруга, что она не заслужила этого, что мне будет сложно без нее, как было всегда. Что я не справедлив, груб, отвратителен, что я не прав, так же, как не прав почти всегда.
Как был не прав, когда произносил эту чертову речь про амнистию.
Последняя мысль плетью бьет по нервам, полностью заглушая что-то разумное и подгоняя в спину.
У меня нет времени на Гермиону, ну как она сама не понимает? Она же, черт побери, умная!
- Гермиона, - все так же на пределе рыка угрожающе начинаю я... начинаю и почти физически ощущаю, как время уходит в никуда, как я трачу его понапрасну на споры с этой упертой женщиной, которую и в более молодом возрасте не мог переспорить не то, что я - люди намного мудрее и авторитетнее меня. Мне не стоит и пытаться. И время тратить тоже не стоит. - Черт с тобой, если это единственный способ дать мне работать.
Раздраженно бросаю я, не церемонясь хватаю ее за локоть и уже с ней спешу к ближайшей точки для аппарации.
У меня нет времени, у меня просто ни на что нет времени и я отчаянно благодарен Гермионе, что хотя бы за этот недолгий путь она меня не останавливала, не отвлекала и не задерживала. Уже добравшись до точки и достав палочку я в последний момент додумался на нее тоже наложить магглоотталкивающие чары, чтобы в следующий момент нас скрутило это отвратительное заклинание мгновенной транспортации. Ненавижу, как оно скручивает все тело в бараний рог, мешает небо с землей и, кажется, размазывает мозги про пространству и всегда кажется, что доставляет оно на место не в том же виде, что и забрало. Я больше люблю камины, но, увы, они все чаще становятся редким удовольствием.
Мы возникаем в маггловском Лондоне, около искореженного, оцепленного моста и я сразу замечаю в шныряющих вокруг парнях авроров.
- Если уж тебе так нужно поговорить со мной, то не отставай, - хмуро бросаю я, наконец выпуская из своей хватки локоть Гермионы и ступая на вывернутый мост.
Когда-то я видел все это только в газетах и сейчас диву даюсь, как же это все, черт побери, похоже. Как хренов прыжок во времени. Словно этих тварей потянуло на ностальгию.
Ненавижу.
Точно зная, что сейчас все работающие здесь маги скрыты от глаз магглов я достаю палочку и применяю несколько заклинаний, позволяющих мне оценить места воздействия магии, какой именно силы было воздействие и какие заклятья предположительно применялись.
Все то же самое, что и в отчетах, но я должен был начать с этого. Не мог полагаться на одни только бумаги. Чертовы бамбарды - это так легко и так разрушительно. Эти твари точно знают что делать и куда бить. Как и в том году, словно бы сами годами прожили в маггловском мире, сразу определили, как ударить точнее и больнее всего для наибольшего количества жертв.
Я прикрываю глаза, несколько раз вдыхая полной грудью и выдыхая весь воздух, лишь бы только прочистить легкие и голову, позволить себе успокоиться и думать хоть самую малость трезво.
- Что ты хотела рассказать мне, Гермиона? - негромко спрашиваю я, все еще не открывая глаза. Еще рано. Еще не могу. Мне нужно хотя бы еще немного спокойствие, только бы не кинуться прямо сейчас по всем известным министерству адресам. - Я знаю, что ты предупреждала меня. Я знаю, что ты говорила, что может быть что-то такое. Ты была права. Ты всегда права, Гермиона. Но твою правоту мы вполне можем обсудить и в другое время за каким-нибудь воскресным обедом. Ты скажешь мне, что была права, а я расскажу тебе, сколько еще ничего не подозревающих магглов подохли из-за непроходимой тупости Главного Аврора Великобритании. Долбанного Золотого Мальчика, у которого, мать его, однажды не хватило мозгов и силы духа потребовать смертного приговора для этой падали! Из-за, что б он подох в канаве, Гарри Поттера, который посмел пользоваться тем, что чертовы маги заглядывают ему в рот даже спустя десять лет и разрешил Министерству себя поиметь!
Кого я обманываю? Я никогда не умел успокаиваться и никакая дыхательная гимнастика мне не поможет.